«Игра в Кальмара», последний безудержный успех Netflix, установил новые рекорды по количеству просмотров и породил шквал комментариев, мемов и моральную панику по поводу насилия на экране.
В фильме рассказывается о 456 участниках игры, которым необходимо пройти через серию смертельных поединков. На кону денежный приз в миллиарды вон, подвешенный внутри помещения, где проживают все игроки, — в гигантской копилке из плексигласа. Люди, принимающие участие в этом смертельно-опасном мероприятии, бедны и обременены долгами. Кто-то страдает от игровой зависимости, кто-то так или иначе связан с преступным миром, а кому-то грозит депортация. Это отчаяние заставляет их рисковать своей жизнью ради того, чтобы выиграть состояние, буквально висящее над их головами.
Изображение: Noh Juhan/Netflix
«Игра в Кальмара», несомненно, представляет собой сатиру на материальное неравенство, существующее в Южной Корее. Проблема в стране дошла до того, что кандидаты на президентских выборах 2022 года рассматривают относительно радикальные политические меры, включая всеобщий базовый доход и всестороннюю перестройку правовой системы.
Но хотя социальная критика «Игры в Кальмара» наиболее очевидно направлена на крайнее неравенство, сатира в сериале куда более эффективна, ведь она направлена против принципа, который служил для поддержки, оправдания и увековечения такого неравенства. «Игра в Кальмара», пожалуй, лучше всего выглядит, если рассматривать её как критику меритократии.
Обещания меритократии
Меритократия в какой-то момент стала предметом дискуссий. Значительное количество недавних критических исследований социологов, экономистов и философов было сосредоточено на роли меритократии в легитимации уровней неравенства, с которыми мы сталкиваемся сегодня.
Нам продали идею о том, что меритократическое общество будет таким местом, где наше материальное благополучие будет определяться не классом, расой или полом, а сочетанием наших способностей и усилий. Меритократы верят в справедливую социальную конкуренцию, равные условия и вознаграждение для тех, кто достаточно талантлив и трудолюбив, что может позволить им подняться по социальной лестнице.
Но в конкурентном обществе не каждый может победить. Тёмная сторона меритократии заключается в том, что она оправдывает неравенство на том основании, что более обеспеченные люди заслужили свое положение, подразумевая, что более бедные также заслуживают своей участи. А когда люди убеждены в том, что их общество действительно меритократично, политическое сопротивление неравенству создать гораздо труднее.
Политические обещания меритократии достигли пика в 1980-х и 1990-х годах и снизились после финансового кризиса 2008 года, наряду с экономическим оптимизмом, который помог сделать меритократию правдоподобной. Тем не менее меритократия продолжает преследовать современную политику. Например, только в прошлом году вице-президентская кампания Камалы Харрис включала заверения в том, что все могут «быть на равных и конкурировать на равных». И некоторые данные указывают на то, что все большая часть населения продолжает верить в то, что они живут в условиях меритократии.
Проблема с прошлыми обещаниями меритократии заключается в том, что они оказались либо ложными, потому что мы никогда по-настоящему не получим меритократию, либо пустыми, потому что меритократия на самом деле не даёт нам того, на что мы надеемся. «Игра в Кальмара» раскрывает обе стороны этого несчастливого «или-или».
Несправедливость ложной меритократии
В основе соревнований «Игры в Кальмара» лежит моральный кодекс, который, по словам призрачной фигуры, управляющей игрой, предлагает участникам возможность, недоступную вне игры.
Неудивительно, что реальность конкуренции в «Игре в Кальмара» не соответствует её меритократическому идеалу. Надежды на равные условия игры подрываются теми же социальными факторами, которые коррумпируют конкурентное общество вне игры. Формируются фракции; женщин избегают; а пожилые игроки просто никому не нужны.
Изображение: Netflix
Али Абдул, единственный игрок игры из-за пределов Кореи, подвергается покровительству, предательству и эксплуатации. В первой игре он буквально спасает Сон Ки Хуна, главного героя шоу, что в целом является визуальной метафорой зависимости процветания в развитых странах от дешёвой иностранной рабочей силы.
Не у всех есть справедливые шансы на победу.
Насилие истинной меритократии
Но действительно ли несправедливость в игре с Кальмарами заключается в том, что конкуренция нечестна? Исчез бы ужас, если бы конкуренты действительно были «в равных условиях»?
«Игра в кальмара» может быть совершенно меритократической и в то же время совершенно извращенной. Это соревнование по принципу «победитель получает все», в котором только крошечная часть игроков обретет богатство, и где незначительные различия в производительности могут иметь значение между успехом и неудачей, а вместе с этим и разницу между жизнью и смертью.
Сравните это с поляризованными рынками труда в таких странах, как США, где рабочие места со средним уровнем дохода были заменены небольшим количеством высокооплачиваемых должностей для победителей и всё более низкооплачиваемыми рабочими местами для тех, кто остался позади. В действительности, даже общества, принявшие настоящую меритократию, такие как США, тем не менее, создали мало возможностей для победы, в то время как проигрыш оставляет десятки миллионов людей жить в нищете.
«Игра в кальмара» — это также соревнование, в котором вынуждены участвовать беднейшие слои общества. И хотя правила игры позволяют игрокам отказаться от участия в любой момент — они даже позволяют провести демократическое голосование по поводу продолжения игры — невзгоды, ожидающие людей за пределами игры, в конечном итоге вообще не предоставляют игрокам этого реального выбора.
Победитель забирает всё, проигравшие умирают, и у участников нет другого выбора, кроме как играть. Радикальная меритократия «Игры в Кальмара» — это карикатурная версия неравенства, которое возникло в конкурентном обществе. Но это также отражает, только в преувеличенной форме, опасности как ложных, так и истинных меритократий, которые в настоящее время заманивают в ловушку миллионы.
