Эволюция часто представляется как чрезвычайно длительный процесс, требующий множество поколений для накопления мелких изменений на протяжении столь долгого периода, который трудно осознать в рамках одной человеческой жизни. Однако, в некоторых экстремальных условиях можно увидеть последствия естественного отбора всего за несколько лет. Например, в 1980-х годах в центральной части Мозамбика браконьерство на слоновую кость создало мощное эволюционное давление, в результате чего значительно возросло количество самок африканских слонов, рождающихся без бивней.
Ускоренный темп эволюционных изменений был значительно усилен Гражданской войной в Мозамбике — жестоким конфликтом, длившимся с 1977 по 1992 годы, в результате которого погибло около миллиона человек, а биоразнообразие региона оказалось на грани уничтожения. В Национальном парке Горонгоза, расположенном в самом сердце страны, численность крупных травоядных животных — включая слонов, бегемотов, буйволов, зебр и гну — в период этого кровопролития сократилась более чем на 90%.
Разрушение природных мест обитания и развал природоохранных проектов сыграли свою роль в их гибели, но главным фактором, по всей вероятности, стало интенсивное браконьерство. Как правительственные силы (ФРЕЛИМО), так и антикоммунистические повстанцы (РЕНАМО) активно охотились на слонов ради слоновой кости — ценного ресурса, который можно было продать на черном рынке для финансирования своих действий.
Конфликт длился 15 лет, но его последствия оставили глубокий след в популяции слонов Горонгозы. Исследование, опубликованное в журнале Science в 2021 году, показало, что частота самок без бивней увеличилась с 52 слонов (18,5% от общей численности популяции) в довоенный период до 108 слонов (50,9%) после войны.
Используя статистический анализ, учёные смогли доказать, что этот рост числа самок без бивней был прямым следствием интенсивного браконьерства. Проще говоря, у слонов без бивней было больше шансов выжить в этот сложный период и передать свои гены, так как у них не было слоновой кости, за которой охотились люди.
Почему среди самцов Горонгозы не было особей без бивней, точно не ясно, хотя это может быть связано с одним из генов, участвующих в развитии бивней, — AMELX, который также ассоциируется с Х-доминантной, смертельной для самцов мутацией. Это означает, что самцы, унаследовавшие мутировавший ген, скорее всего, просто не выживут на стадии эмбриона, поскольку, в отличие от самок, у них нет второй Х-хромосомы для компенсации действия гена AMELX.
Тем не менее, утрата бивней у слонов в Горонгозе является захватывающим примером того, как естественный отбор иногда может действовать резко и быстро. Это также важное напоминание о том, что самые мощные эволюционные силы не всегда связаны с природными катастрофами, а часто исходят от деятельности человека.
Чтобы лучше понять эти сложные взаимоотношения, возможно, стоит признать, что «человеческий мир» не так уж отделен от «природного мира», как нам иногда кажется.
«Экстремальное социальное событие (в данном случае война), которое спровоцировало интенсивную, избирательную эксплуатацию слонов, наглядно иллюстрирует явную связь между человеческими обществами и эволюционными процессами в других формах жизни. Благодаря культуре, экономике, лекарствам, искусственной среде обитания и многому другому, общество привело в движение различные ландшафты, с которыми ранее не сталкивалась мировая биота», — написали Крис Т. Даримонт (Chris T. Darimont) и Фани Пеллетье (Fanie Pelletier) в статье “Perspectives”/«Перспективы», сопровождающей исследование 2021 года.
«Прогресс в понимании этих сложных взаимосвязей потребует дополнительных междисциплинарных исследований. До недавнего времени естественные и социальные науки в основном были независимыми предприятиями. В контексте отбора, связанного с охотой, эволюционные экологи могли бы объединиться с социологами», — добавили они.
